Статья в «Новых известиях» о «деле Иванова», сбившего в мае старушку. По мнению родственников сбитой, «следствие делает все, чтобы вывести сына высокопоставленного чиновника из-под удара».
Очень знакомая ситуация, кстати. Обиженный убитый горем родственник вцепляется следователю в ухо и грызет моск. Будучи при этом уверенным, что последний заодно с преступником и хочет, чтобы тому поменьше дали. Делает так родственник совершенно напрасно. Следствие интересует всего-навсего доведение дела до логического конца. Если состав преступления доказан — направить в суд. В противном случае — прекратить. Вот и вся система ценностей, в рамках которой и надо работать. Остальное — ненужная демонизация.
Хотя в данном случае, разумеется, ситуация принципиально иная, и тут уж возможны варианты. Вот аффтару статьи кажется, что такой долгий срок следствия свидетельствует о том, что дело пытаются «похоронить». Но оно неминуемо должно было попасть на контроль в МВД, и таки попало (в статье говорится, что его отправляли туда на ознакомление). В таких условиях затянуть расследование и потом незаметно прекратить его — не получится. За это будут дрючить как за растрату. А вот если дело собираются в суд направить, то логично будет подстраховаться — на всех уровнях «вертикали», от районного до МВД. Впрочем, если его собрались преркатить, то изучать будут примерно так же. Но мне почему-то кажется, что Иванов-младший все-таки в послужной список себе все-таки огребет судимость. Потом напомните мне кто-нибудь, угадаю или нет.
А теперь — поговорим о демонизации.
«Тактика затягивания разбора дел, фигурантами которых являются высшие государственные чиновники или их ближайшие родственники, отработана правоохранительными органами до мелочей. Следствие может длиться сколько угодно долго, и формально придраться к этому нет ни малейшего повода. В законодательстве есть для таких случаев множество лазеек.»
— пишет аффтар…
Лично мне известен только один способ. Делается это так: по надуманному поводу дело следователем приостанавливается (ну, там, не установлен или заболел обвиняемый, и т.п.) Затем постановление о приостановлении отменяется, и следствие возобновляется. При этом к сроку следствия по УПК добавляется лишний месяц, сверх общего срока (а на уровне района могут продлять этот срок до полугода, после чего надо идти в область, чего никто делать, как правило, не хочет). И так вот можно довольно долго дело мурыжить. Причем для этого могут быть вполне некриминальные причины. Например, потерпевший лечится: УПК для такого случая не предусматривает приостановления срока следствия, в отличие от болезни обвиняемого. Чего делать? А если речь идет о ДТП, то экспертизу тяжести вреда здоровью можно закончить только после его выздоровления. Приходится либо продлять, либо вот так вот мухлевать со сроками. Но здесь — не тот случай. Да и извещений о приостановлении родственникам, судя по всему, не приходило. Так что, судя по всему, дело расследуется с мая непрерывно и закончено следствие будет, скорее всего, по окончании шестого месяца.
Но посмотрим, в чем же обвиняют следствие родственники:
«На протяжении всего этого времени нам вообще не давали знакомиться с материалами дела. Мы хотели бы провести независимую экспертизу, но нам не дают даже схему ДТП, — заявила «Новым Известиям» дочь Светланы Беридзе Нина Плющ. — Несмотря на то что меня признали потерпевшей, мне не дают никаких материалов. А по закону обязаны».
Не обязаны. Ознакомление с делом — только после его окончания. До этого — ознакомить обязанй только с теми экспертизами, которые назначены по ходатайству потерпевших. Если такие имеются, конечно. Ну, и с постановлениями о назначении таких экспертиз. Правда, у нас из-за неоднозначного текста соответствующей статьи УПК шеф сделал вывод о том, что терпил надо знакомить со всеми экспертизами подряд. Я в свое время с этим спорил, но мне дали понять, что начальник здесь не я, а совсем даже наоборот. Ну, лучше перебдеть, чем недобдеть.
«Кроме того, следствию помогает двигаться в «правильном» направлении и загадочное отсутствие двух непосредственных свидетелей»
Угу. Дело на контроле в МВД, а два свидетеля где-то бегают. Надо искать, без вариантов. Без контроля — может, и так сошло бы. Поэтому в столь долгом сроке следствия криминала лично я не вижу.
«По «странному» стечению обстоятельств чуть ли не на следующий день после аварии сломался тот самый светофор, по сигналу которого переходила дорогу Светлана Беридзе. А когда он вновь включился, то стал работать уже в другом режиме. «Я сама не водитель, но знакомые, которые постоянно ездят по этому маршруту, сказали, что теперь на дороге, по которой двигался сын Иванова включилась «зеленая улица», которой раньше не было», — сказала Нина Плющ.»
И вот все придирки родственников — примерно такого же уровня. Ну по другому работает — и что?
Ну, дальше идет про исчезнувших попутчика Иванова-младшего и «Скорую», приезжавшую на место происшествия.
«…еще до визита следователя какие-то люди «поговорили» со всеми потенциальными свидетелями происшествия, живущими в доме напротив пешеходного перехода.»
Это называется «поквартирный обход». У нас народ в свидетели не особенно рвется, что подтверждает пример с «исчезнувшими». Так что надо походить, поспрашивать: видели-не видели. Обычная практика.
Ну и в конце — комментарий от «президента коллегии правовой защиты автовладельцев». Смысл которого сводится к «а . его знает, кто там виноват».
Вот, где-то так.
А обещанный вчера «эксклюзивный эксклюзив» придется постить завтра. Сегодня не успею.
