«Одно из самых ценных для меня свойств врачебной профессии — это свобода от навязываемых обществом идеологических догм, противоречащих многовековому врачебному этическому кодексу. Тем не менее в тоталитарных государствах идеологическое давление прорывает иногда даже стойкую душевную защиту, вызывая мгновенный реактивный срыв в состояние, подобное раздвоению личности, и тогда на волю вырывается непрофессиональная личностная реакция…
В восьмидесятых годах я заведовал терапевтическим отделением большой московской больницы, и по утрам обычно осматривал поступивших в отделение за ночь больных. И вот однажды утром я вошел в пятиместную палату, куда ночью на восьмую кровать положили старушку с воспалением легких. «Здравствуйте, голубушка! На что жалуетесь?»-Старушка подняла голову с подушки и сказала:»Я -член партии с 1922 года и, мне кажется, имею право на лучшие условия, чем эти…». — И в этот момент я услышал, как кто-то изнутри меня ясным чужим неприятным голосом произнес: » Меня всегда учили, что у коммуниста есть только одно право- быть там, где труднее всего!» . Больная посмотрела на меня с ужасом, закрыла рот, и , безропотно пролечившись , выздоровела и ушла домой через две недели.
Больница наша располагалась поблизости от площади трех вокзалов и к нам привозили всех обнаруженных там заболевших бомжей и алкашей . Было это в последние, веселые годы правления великого писателя и полководца из политотдела 18 –й армии . В отделение доставили пьяного старика,подобранного в луже и подхватившего за ночь пневмонию, в мокрой и порванной одежде. Переодели,помыли, сгнившее тряпье пришлось выкинуть, две недели старика кормили и лечили. Когда подошло время выписки, ему подобрали приличный костюм и рубашку из большого фонда одежды, оставшейся после умерших в отделении безродных и беспаспортных ; Одежду и готовую выписку отнесли больному в палату. Вдруг открылась дверь ординаторской, вошел наш бодрый старик в синем чистом костюме и потребовал свои штаны. Все стали объяснять, что штаны его сгнили и расползлись, что новый костюм ему очень идет. Но он все требовал и требовал свои брюки, и кричал, что он этого безобразия так не оставит, что он воевал в 18 армии, и немедленно будет жаловаться товарищу Брежневу. Периодически удавалось его на несколько минут выпроводить из ординаторской, но он снова возвращался, и с каждым разом степень его близости к начальнику политотдела увеличивалась… На его четвертое появление в кабинете проснулся все тот же некто во мне и тем же неприятным голосом отчеканил :»Ваши штаны, товарищ, переданы в Музей боевой славы 18-й армии!». Немая сцена длилась несколько минут, а затем ветеран закрыл за собой дверь и ушел.»
Рубрики
- 105-2 146 272 282 FAQ Авторское право Антимент Арбитраж Безопасность Беслан ГК-4 Глум Дела Документы Законодательство Законотворчество Интернет История Картинки КоАП Компьютеры Маразмы Милиция НП ППП Наркотики Народное правосудие Отвлеченное Охранители Политика Права потребителя Православие Программы Прокуратура Разборы СМИ Случаи Ссылки Суд Товарные знаки УК УПК Цитатник Экспертизы Экстремизм Юмор