«…мы публикуем рассказ ИТ-директора одной из российских компаний, по понятным причинам пожелавшего остаться неизвестным.
«За последние годы мы неоднократно проходили проверку на лицензионность используемого ПО. Первая из них, еще в 2001 году, была довольно мягкой. Нас за неделю предупредили о том, что есть заявление и поэтому к нам придут. Мы собрали все лицензионные договора, внимательно их перечитали, подготовили финансовые документы. У юристов и службы безопасности выяснили, достаточно этого или нет. И всё обошлось благополучно. После этого к нам еще несколько раз приходили с подобными проверками, и все они тоже были относительно мягкими.
Так продолжалось до 2006 года. Именно на этом рубеже, по нашему мнению, правоохранительные органы стали действовать гораздо жестче. Как-то вечером в одну из пятниц в наш офис ворвались (именно так, по-другому и не скажешь) уверенные в себе сотрудники проверяющих органов и быстро прошли в различные подразделения. Тактика проверяющих обычно именно такова: как можно быстрее занять все помещения. И только потом руководитель проверяющей группы объяснил, что им нужны документы, подтверждающие лицензионность используемого нами ПО. Мы были уже опытными и быстро представили все договора, подтверждающие закупку и постановку ПО на наш баланс. Однако последовало новое требование — представить платежные поручения в доказательство того, что мы все оплатили, и это сильно нас удивило. На поиск затребованных документов ушло около полутора часов, тем не менее мы смогли предоставить все доказательства, и инцидент был исчерпан.
Именно тогда, в 2006 году, мы поняли, что надо быть готовыми к таким проверкам. Мы собрали все документы, подтверждающие лицензионность нашего ПО, причем по каждому вендору была своя папка. И копии этих документов были разосланы по всем филиалам. Кроме того, мы подробно проинструктировали персонал, как вести себя в случае такой проверки. Прежде всего — доложить руководству и показать проверяющим папки с копиями документов.
И эти предосторожности оказались не напрасными. В 2007 году очень серьезная проверка лицензионности установленного ПО проводилась в одном из наших филиалов. Причем делалось это ночью и проверялось всё долго и досконально: смотрели номера ПК, копались в компьютерах, с проверяющими был эксперт, который давал заключение, есть ли подозрение на контрафакт. И хотя заключение это было на уровне «скорее всего есть», это стало формальным поводом к изъятию ПК.
Однако хотя проверка и была жесткой, правоохранительные органы действовали в рамках своих полномочий. А сильно настораживает другое: незадолго до этого мы оплатили контракт на поставку ПО Microsoft, а соответствующие документы еще не поступили. Я не хочу никого обвинять, но такое совпадение трудно счесть случайным. Поскольку лицензионность нашего ПО должна была подтвердить Microsoft, мы тут же связались с этой компанией. Однако нам долгое время не удавалось получить от неё документы, которые могли бы в соответствии с российским законодательством подтвердить лицензионность ПО. На просьбу: «Покажите, что у Microsoft к нам нет претензий» — внятного ответа мы долго не могли получить.»
++:
«Анатолий Тенцер , директор по стратегическому развитию компании «Катрен»
У нас в компании много филиалов, и к нам тоже приходили с проверками. Попробую рассказать, как это выглядит. Во-первых, приходят даже не с проверкой программного обеспечения, а под любым предлогом. К нам, а насколько мне известно, ещё в две фирмы приходили якобы для поиска доказательств по уголовному делу, заведенному на кого-то из наших клиентов, которому компания что-то когда-то продала. Замечу, что такой повод можно найти для любой организации. Затем проверяющие обнаруживают компьютер, вызывающий подозрение. Начинается история со сверкой номеров на лицензионных документах, с наклейками на компьютере и т. д. При дальнейших подозрениях компьютеры берутся на экспертизу. Одновременно с этим во многих случаях вопрос предлагается решить «за разумные деньги». И, между прочим, когда одна компания пожаловалась в региональное управление, что ей предлагают решить этот вопрос за взятку, буквально через десять минут им перезвонил товарищ, предлагавший «взаимовыгодное решение», со словами: «Ах, вы так, ну тогда все будет по закону». Ну а по закону — это значит по всем процедурам. Нам, например, через месяц ПК вернули, не найдя доказательств преступления, но ведь работа филиала была остановлена.
На мой взгляд, методы, которые государство использует для выяснения лицензионной чистоты используемого ПО, чрезмерны. В целом создан новый инструмент, скорее даже бизнес-процесс для прямого вымогательства или сведе’ния счетов. УБЭП в этом случае встает в один ряд с СЭС или пожарным надзором. В результате можно очень легко парализовать деятельность компании или ее филиала.
Далеко не случайно, что объектом обычно служат не совсем мелкие фирмы, где просто нечего взять, и не крупные компании, у которых наверняка есть влиятельные покровители, а средние интенсивно развивающиеся предприятия. Ведь если с проверкой пришли не вымогатели, то и проблем нет: показываем копию фактуры, что мы ПО получили, и все вопросы сняты. Но в случае с вымогателями это не работает. И оказываемся мы перед дилеммой: или «договариваться», или позволить им отобрать «на экспертизу» компьютеры, а следовательно, остановить филиал. Компьютеры потом отдадут — это не вопрос, и дела по лицензированию не будет, но работа-то встанет. Причем проверяющие прекрасно понимают, что никаких судебных перспектив дело не имеет.
А производители ПО способствуют такому положению, потому что им это выгодно, по крайней мере в обозримой «тактической» перспективе, несмотря на «имиджевые» издержки. К слову, в самих вариантах лицензирования той же Microsoft с трудом разбираются и те, кто занимается продажей ПО, не говоря уже о сотрудниках милиции. Еще один момент: мне кажется странным, что согласно последнему закону кража программного обеспечения — преступление намного более социально опасное, чем кража компьютера. Если украли компьютер, еще надо побегать, чтобы возбудить уголовное дело. А за программное обеспечение — пожалуйста: возбуждаем без правообладателя. И он даже знать этого не может. «
