Павел Протасов, «Серое на сером»

Обсуждение

Время от времени в двери совершенно разных организаций стучатся люди в характерной серой форме. Это работники наших внутренних органов пришли на так называемую «проверку», объектом которой становятся самые разные аспекты деятельности предприятия. Для того, чтобы ей подвергнуться, вовсе не обязательно нарушать закон. Во-первых, достаточно того, чтобы милиция считала, что именно этим вы и занимаетесь. Во-вторых, может так случиться, что проверяющие захотят немножечко увеличить свою зарплату за ваш счет. Для этого им надо всего ничего: парализовать работу, и дождаться, когда директор придет «решать вопрос». В-третьих, остановка работы может быть и целью: когда вас, скажем, «заказал» конкурент. Но все эти причины на порядок проведения проверок влияют только косвенно, так что оставим их за рамками этой статьи.
При проверках милиционерам предоставлено право изымать вещи, чем они и пользуются, что называется «по полной». Но в случае прихода добросовестных милиционеров, которым от вас не нужно ничего, кроме соблюдения закона, вы отделаетесь, скорее всего, только теми документами, которые действительно нужны, да еще и в копиях. Для того же, чтобы остановить работу, проверяющим, скорее всего, понадобятся большие картонные коробки, для того, чтобы паковать в них документы. Или компьютеры…
Вообще, с приходом компьютерной эры сорвать работу любой организации стало значительно проще, поскольку на них сейчас делается буквально все. Поэтому сейчас мы попробуем разобрать вопрос о том, как себя вести при подобного рода проверках, впадая в «компьютерный» уклон. Но, как вы понимаете, уклон этот сейчас наблюдается везде, и стало быть, скучно не будет никому.

УПК


Для обывателя проверка, как правило, описывается словами «пришла милиция». Но «милиция» бывает разной, и «приходить» может по разным причинам. Начнем с самой серьезной – когда речь идет о возможном возбуждении уголовного дела. Регламентируется проверка в данном
случае Уголовно-процессуальным кодексом. Плюс – законами «Об оперативно-розыскной деятельности» и «О милиции». Очень часто речь при такой проверке идет о «лицензионной чистоте»установленных в организации программ, то есть, именно компьютеры будут интересовать милицию в первую очередь. Как правило, такой проверке предшествует письмо-предупреждение, в котором говорится о том, как грешно пользоваться пиратскими программами. О его роли я в свое время писал в статье «Письмо несчастья»[1]: оно должно будет служить основным доказательством умысла на то, чтобы нарушить права несчастных правообладателей. Так что, надеюсь, вы знаете, что будете делать после того, как его получили.
«Проверка на контрафактность» может проводится по собственной инициативе милиционеров, которые хотят либо получить денег, либо «раскрыть преступление», но могут выступать ее инициаторами и сами правообладатели.
Представители Microsoft в интервью и не скрывают того, что получают от производителей компьютеров информацию о крупных покупателях, которых и трясут в том случае, если вместе с компьютерами они не купили соответствующее количество дистрибутивов Windows.
Как правило, представители «пиратоборческих» организаций очень тесно сотрудничают с правоохранительными органами, снабжают их методическими пособиями, «образцами лицензионной продукции», проводят семинары, и вообще – всячески заботятся (кто сказал «коррупция»?) Так вот, если речь идет о «контрафакте», то даже и добросовестные милиционеры, не жаждущие денег, будут, скорее всего, на стороне «потерпевших».
Проверить софт, чаще всего, пришедший «специалист» может и прямо на месте. По простому принципу: «нет документов на программы – значит, пиратка». Разумеется, что «бумажек» может не быть и по «некриминальным» причинам, да и сам такой подход нарушает широко известную «презумпцию невиновности». Но никого это волновать не будет: законы милицией толкуются, как правило, в свою пользу.
Вообще, разбирая вопрос о «проверках», стоит помнить, что существует две реальности: описанная в законе и данная в неприятных ощущениях от общения с нашей доблестной милицией. Они пересекаются, конечно, но только в некоторых местах: там, где закон написан точно и четко, произвольных толкований, как правило, не допускается. Проблема в том, что закон – это не компьютерная программа, и неоднозначность формулировок в нем чаще всего возможна. Хорошо это становится видно в том случае, если вы используете на своих компьютерах что-то «свободное», типа GNU/Linux. Разумеется, и в этом случае с вас могут потребовать пресловутую «бумажку», то есть, распечатанное «лицензионное соглашение». То, что вы могли и скачать дистрибутив из сети, не сыграет никакой роли: бумажка должна быть.
Одна из российских фирм-производителей дистрибутивов даже предоставляет такую услугу как распечатка GNU GPL с последующей высылкой заказчику – для тыканья в нос, если кто попросит. Еще в сети можно скачать сканы «нотариально заверенного перевода GNU GPL» – это из той же оперы. Ну, это, конечно, может подействовать, но вот так вот «прогибаться» под заведомо незаконные требования – верный способ сделать так, чтобы тебе на шею сели, свесили ножки и начали ездить.
В самом деле: закон «О правовой охране программ для ЭВМ…» предусматривает, что при массовых продажах софта «допускается применение особого порядка заключения договоров, например, путем изложения условий договора на передаваемых экземплярах программ для ЭВМ». Так вот, особенности мировосприятия милиционеров-«практиков» является то, что слова «например» они не видят. Им сказали «требовать бумажку» – они и требуют. Да и вообще, это отличительная черта «практиков» – не читать законы.
Благодаря этой самой черте наши «проверки» оказались в своеобразной «серой зоне» законодательства. Когда возбуждается уголовное дело, то его участники оказываются в сфере действия Уголовно-процессуального кодекса, где все более-менее урегулировано, и больше контроля со стороны надзирающих и санкционирующих органов. В случае с доследственными и обычными проверками и регулирующее законодательство становится менее конкретным, да и сроки их могут гораздо легче продляться. Видимо, по замыслу законодателей, административные меры воздействия, имея более мягкий характер, должны были применяться в дополнение к мерам
уголовным. Но при умелом использовании они способны встать рядом с обыском, арестом и прочими прелестями уголовного расследования, при этом контроль за милицией в этой сфере будет меньше. И не только по закону: отечественные суды давно превратились в орган по «штамповке» административных протоколов, туда можно принести что угодно – и никакого сопротивления со стороны суда это, скорее всего, не вызовет.
Именно поэтому административное законодательство давно уже превратилось в главное средство борьбы с неугодными, особенно с теми, чья позиция не совпадает с генеральной линией партии (читай: «вертикалью власти»). Я сам, собственно, к оппозиции не принадлежу, но когда очередного «либерала» тупо и бездарно задерживают за «переход улицы в неположенном месте» – прямо даже жалко становится. И «фашиста» какого-нибудь – тоже. Впрочем, я отвлекся.

Обыск или осмотр?


Особенно заметно то, что мы в «серой зоне», когда и в самом законодательстве какой-то вопрос урегулирован нечетко. Например, вопрос о том, чем отличается осмотр от обыска.
Очень распространенное мнение – что при осмотре нельзя вскрывать закрытые хранилища, выдвигать ящики столов, а, если уж возникнет необходимость это сделать – милиционер должен попросить владельца помещения. К сожалению, в законе эта точка зрения подтверждения не находит: прямых запретов на такое не содержится ни в УПК, ни в других законах. Мнение это обязано своим появлением тому, что в статье УПК, регламентирующей обыск, говорится о ряде мер, к которым следователь вправе прибегать для поиска скрываемых предметов. А вот в статье об осмотре ничего подобного не предусмотрено. Соответственно, если рассматривать эти два следственных действия в совокупности, то можно утверждать, что то, что разрешено при обыске, запрещено при осмотре. Но во-первых, милиция так не делает (помните, что я говорил о толковании закона в свою пользу?)
А во-вторых, есть и иное мнение: что разница между осмотром и обыском – только в их целях: осмотр проводится для обнаружения следов преступления, а обыск – для изъятия предметов, имеющих значение для дела, в том случае, если следствию неизвестно место их нахождения. Как раз при осмотре нет даже подозрений на то, что и где искать, и может быть оправданным что-нибудь вскрыть или взломать, а законом такие мелочи как конкретный порядок проведения конкретного следственного действия, конечно же, не регламентируется.
Есть еще и «выемка»: разновидность изъятия предметов по уголовному делу, когда следствию известно, где они находятся. А обыск представляет собой принудительное изъятие скрываемых предметов у конкретного человека, и нормы о вскрытии помещений нужны для того, чтобы дать следствию право на такие действия в отношении обыскиваемого. В то же время, при осмотре нет такой процессуальной фигуры как «владелец места происшествия», права которого ограничиваются следственным действием. По той же причине протокол осмотра никому не вручается, в отличие от протокола обыска.
В общем, спор этот – древний, и идти ему еще долго. Простого и понятного ответа не даст никто. Вдобавок, из уголовно-процессуального законодательства он переместился еще и в сферу законодательства о милиции: сходные вопросы возникают и в случае оперативно-розыскных мероприятий, таких, как «обследование помещений».
Разумеется, фактически под видом этого и других ОРМ проводится то, что можно назвать обыском. И, разумеется, формально обыском это не является. Такой вот парадокс.

Законы о милиции


Теперь, вслед за вопросом об обыске и осмотре, перейдем к законодательству о милиции и оперативно-розыскной деятельности. Сфера их действия пересекается в наиболее распространенном случае – когда деятельность эту осуществляют милиционеры. Кроме этого, при проверке сообщений о преступлениях или административных правонарушениях милиционеры обязаны руководствоваться соответственно УПК и КоАПом.
Не тут-то было. Часто проверяющие заявляют, что на них действует что-то одно. Разумеется, от УПК и КоАП они открещиваются в первую очередь. В одиннадцатой статье закона «О милиции» содержатся более строгие требования к изъятию документов: подлинные документы должны быть скопированы, после чего изымаются или копии, или они сами. То есть, у проверяемой организации в худшем случае должны остаться копии. А вот в законе об ОРД таких требований нет, соответственно, часто проверяющие заявляют, что действуют, руководствуясь только им – и копий не делают.
Вопрос об изъятии чего-либо при применении указанных законов также часто решается при помощи произвольного толкования. Так, та же одиннадцатая статья закона «О милиции» предоставляет милиционерам право изымать для производства экспертиз «образцы сырья, продукции и товаров». Но со ссылкой на нее, разумеется, изымают что угодно, не только образцы.
Похожая ситуация – с законом об ОРД: в его пятнадцатой статье органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, предоставлено право производить «изъятие предметов, материалов и сообщений, а также прерывать предоставление услуг связи в случае возникновения непосредственной угрозы жизни и здоровью лица, а также угрозы государственной военной экономической или экологической безопасности Российской Федерации».
Во-первых, не совсем понятно, относится ли условие о «возникновении угрозы» к изъятию, или же только к «прерыванию услуг связи». Исходя из смысла статьи – изъятие чего-либо также должно проводиться не в любом случае, а при наличии тех самых угроз. А во-вторых, такими тонкостями никто обычно не заморачивается: изымают что угодно, со ссылкой на эту самую статью.
Примерно так было в случае с «проверкой» магазина фотографа Ивана Ушкова [2], сообщения о которой не так давно появлялись во многих сетевых СМИ. Когда к нему пришли проводить «обследование помещений», то именно так изъяли компьютер. А в постановлении о проведении «обследования» в качестве его оснований указано, что «поступили данные о предполагаемом нарушении действующего законодательства». С такими «основаниями», как вы понимаете, можно прийти куда угодно и изъять что угодно. Потом, по утверждению самого Ушкова из «кулуарной беседы» с сотрудниками милиции он узнал, что причиной проверки стало то, что кому-то не понравились его фотоработы.
Это, кстати, еще один больной вопрос, который на практике решается «серым» способом – основания проведения «мероприятий». Обычно проверки именно так и мотивируются – в стиле «мы думаем, что вы нарушаете закон». Никаких конкретных требований к причинам проведения ОРМ в законодательстве не содержится, и, как правило, в суде обжалование таких проверок «от балды» заканчивается провалом: доказать отсутствие таких причин практически невозможно.
Единственное, к чему можно придраться в случаях, подобных тому, что произошел с Ушковым – немотивированность постановления. «Нарушение законодательства» – это основание проверки, а постановление о ней должно быть «мотивированным», и мотив в данном случае не указан. Но это – настолько эфемерное основание для обжалования, что в суд, тем более, в отечественный, я
бы с ним сунуться не рискнул.
И еще одно обстоятельство, которое делает законодательную «серую зону» столь привлекательной. Законодательство о милиции фактически дает милиционерам больше прав, чем УПК, и обеспечивает меньшие возможности контроля за проведением проверок. Но изъятые таким образом предметы могут затем стать доказательствами по и по уголовному делу. Для этого надо просто провести следственные действия, такие как допрос в качестве свидетеля оперативника, или, например, изъятие у него предметов, которые он, в свою очередь, сам изъял.

Рекомендации


Теперь – краткая инструкция о том, что же делать в том случае, если к вам пришли. Краткая она вовсе не потому, что писать по этой теме нечего. Просто всех ситуаций предусмотреть невозможно, а вы, будучи вооруженными той информацией, которая дана в предыдущих частях статьи, сможете импровизировать. Очень важно помнить, что большинство милиционеров-«практиков», как я уже сказал, законодательство не читают, обучаясь нужным навыкам непосредственно «на кошках». Поэтому иногда демонстрация
знания закона может иметь эффект холодного душа. Так что постарайтесь создать такое впечатление.
Ну, а если уж нарвались на такого, который закон читает, но не чтит, лучшим поведением будет исполнение его условно законных требований, с последующим обжалованием. Шансы что-то доказать малы, поскольку суды очень лояльно относятся к сотрудникам милиции, и на многое закрывают глаза. Но дополнительные санкции за «невыполнение законных требований» или что-то подобное вам, наверно, тоже не нужны.
Прежде всего – проинструктируйте сотрудников относительно того, кто должен присутствовать при таких мероприятиях в качестве «представителя организации». Разумеется, это должен быть человек, обладающий правом подписи документов организации, директор либо его заместители. Или лицо, уполномоченное представлять фирму по доверенности. Нет на месте – звоним ему и ждем, когда приедет. Начинают без него – громко возмущаемся и кричим, что будем обжаловать.
Если «к вам пришли» в соответствии с УПК, то необходимо выяснить, что за следственное действие проводится: обыск или осмотр. В первом случае должно быть возбуждено уголовное дело, и, если вы, не дай бог, подозреваемый, то будете иметь право получить копию постановления о его возбуждении. Иначе – ничего не дадут даже почитать, имеют право. Если же проверка проводится в соответствии с законами «О милиции» или «Об ОРД», то вам должны вручить копию постановления о проведении проверки, подписанную начальником отделения милиции либо его заместителем.
Если же вернуться к нашим компьютерам, от которых мы уже изрядно отдалились, то можно заметить одно часто встречающееся упущение со стороны проверяемых. Они рассматривают компьютер просто как предмет, забывая о том, что на его жестком диске находятся в электронной форме те самые «документы», о которых так много сказано в разобранных выше законах. И на которые распространяются все те требования об изъятии либо в копиях, либо с оставлением копий владельцу.
Вдобавок, в УПК содержится требование того, чтобы выемка документов, содержащих «охраняемую законом тайну», осуществлялась с санкции прокурора. Так что имеет смысл задействовать в охране компьютеров и закон «О коммерческой тайне». Только стоит его внимательно прочитать и выполнить его требования для того, чтобы хотя бы на части компьютеров были документы, объявленные «тайной». Подсказка: главное, чтобы они там были; на диск они могут быть записаны и в зашифрованном виде, а пароль пользователю компьютера знать вовсе не обязательно.
Только предупреждаю: простой надписи на носителе информации о том, что это «коммерческая тайна», будет, скорее всего, недостаточно. Вы должны быть готовы предъявить все документы, которые требуются для установления этого режима, в соответствии со статьей 10 закона «О КТ». Да и сам закон
тоже можно держать под рукой.
Да, вот только помните, я говорил о том, что законодательство о милиции предоставляет ей даже больше прав, чем УПК? Вот, тот самый случай: ни в законе об ОРД, ни в «О милиции» ограничений на изъятие любой «тайны» нет: ими охраняется только тайна связи, частной жизни, личная и семейная тайны. Вдобавок, судебное решение требуется только на ограничение тайны связи, а все остальное может изыматься общим порядком. Короче: придут и заберут все, что им нужно.
Еще одно одно основное ограничение – на проведение проверок и ОРМ в жилище. На него тоже требуется санкция суда. Так что приходилось встречать советы сделать в офисе некое подобие жилого помещения, чтобы потом, когда этот офис придут проверять, был повод громко возмущаться и требовать судебного решения «на осмотр жилища», поскольку им считается помещение, в котором кто-то проживает не только постоянно, но и временно. Ну, не знаю, не знаю: это – тоже слишком хлипкое возражение для того, чтобы идти с ним в суд. А вот перенести часть рабочих мест из конторы по домам – вот это можно назвать разумным решением. Или вообще все – особенно в том случае, если милиционеры, как они любят, забрали вообще все компьютеры.
Еще один способ воспрепятствовать проверке – объявить проверяемые вещи «личными», и на этом основании запретить в них копаться. Это – тоже довольно слабый аргумент: если с точки зрения закона осмотр помещения правомерен, то не будет иметь значения, какие конкретно вещи осматриваются. Запрещен только личный досмотр и обыск.
К числу общих рекомендаций по поведению стоит в заключение добавить запрет для сотрудников фирмы разговаривать с проверяющими наедине, а также напомнить, что помещение организации большую часть времени контролируется все-таки ее работниками. Так что, если вы задумаете установить оборудование для аудио- или видеозаписи, это может стать впоследствии большим подспорьем при доказывании нарушений, если что-то пойдет вдруг не так.

Ссылки:



  1. Павел Протасов, Письмо несчастья // https://www.duralex.org/pavel-protasov-pismo-neschastya/

  2. Анархия – мать порядка // https://www.duralex.org/2007/03/15/anarhiya-mat-poryadka/

Добавить комментарий

Войти с помощью: