«Закон о запрете поиска экстремизма» — сфера применения

Законопроект про запрет на поиск «экстремизма» оказался настолько безумным, что в стиле «а нас-то за что?!» взвыли даже махровые «патриоты-государственники» типа Мизулиной и прочих симонянов. Такое бывает довольно редко и я не удивлюсь, если в дальнейшем его похоронят. Например, поправками в третьем чтении: так, кажется, нельзя, но приписывать ко второму чтению к законопроекту еще три законопроекта — это тоже регламентами не очень-то предусмотрено, знаете ли. Ну или президент наложит вето — помню один или два таких случая.
Но давайте подумаем, как это чудо может применяться, если (когда) его примут. Я вот подумал и, кажется, понял.
Прежде всего — не будет повальных проверок на улицах на предмет «нет ли у вас на телефоне ВПНа». Это ту мач даже для нашего полуполицейского государства. Самого ВПНа, кстати, мало: нужен факт доступа с его помощью к «экстремизму». Но в качестве дополнительного повода докопаться — вполне сойдет.
Основной сферой применения этих поправок, как мне кажется, может стать наказание за любое взамодействие с «экстремистами» в сетях.
Сейчас наказание можно словить либо за репост, либо за «лайк», в результате которого «залайканное» появляется на странице залайкавшего или в каком-то отдельном разделе его профиля в соцсеточке. В этом случае действия пользователя приводят к тому, что создается новая копия крамольного материала, доступная неограниченному числу лиц, то есть, совершается его «распространение».
А теперь у нас появляется норма, которая карает за простое прочтение «экстремизма». Причем под «экстремизмом» понимается не только перечень материалов, внесенных «экстремистский список», но и все, что попадает под определение «экстремистского материала» из закона (а утверждения о том, что карать будут только за материалы из Списка, которые вчера повторялись примерно каждым первым пропагандоном, оправдывающим поправки — это, как мы помним, вранье).
Определение из закона позволяет признать «экстремизмом» очень широкий круг материалов. Сделать это может не суд, а вообще любой условный мент. При нашей практике «борьбы с экстремизмом» для того, чтобы его найти абсолютно везде — вообще не нужно никаких «оснований», нужен только повод. Например, если автор текста объявлени «экстремистом» — вполне сойдет. Или вот признание «экстремистской» деятельности компании «Мета» дает повод объявить «экстремизмом» любую запись в «Фейсбуке» с «Инстаграммом». И влепить административку за комментарий к этой записи или «лайк» на ней.
При этом ответственость за комментарий зависит от того, признает ли дядя-мент комментируемую запись «экстремистской». Очень удобно: если комментирует наш социально близкий пятнадцатирублевый бот — запись «экстремизмом» быть сразу же перестаёт. И наоборот.
В случае проверки телефона ее еще надо по правилам оформить и запротоколировать доказательства «правонарушения». В случае с комментарием или лайком процесс «доказывания» резко упрощается, и вдобавок, он уже отработан.
Думаю, что авторы поправок примерно такое применение в них и закладывали, и целью видели в первую очередь как раз «Фейсбук» с «Инстаграммом».