«Следователям запретили изымать чужое»
«Вчера Ъ стало известно об издании председателем следственного комитета (СК) при прокуратуре РФ Александром Бастрыкиным приказа «О мерах по организации предварительного расследования». Глава СК обязал руководителей следственных подразделений лично выезжать на теракты и резонансные преступления и запретил изымать при обысках и выемках документацию, компьютерную технику и иное имущество, не имеющее значения для дела.»
Увы: про этот приказ знает, похоже, только «Коммерсант», и текста его найти нигде не удалось. Ладно, посмотрим, что Бастрцкин руководяще указал, хоть в изложении.
«По мнению господина Бастрыкина, одна из основных задач руководителей подразделений — строго следить за тем, чтобы следователи не возбуждали уголовные дела «без наличия достаточных данных, указывающих на признаки преступления». Глава СК счел проблему необоснованного возбуждения следователями уголовных дел (можно предположить, что не всегда бескорыстного) столь серьезной, что обязал руководителей подразделений, вскрывших подобный факт, проводить служебную проверку и принимать меры к виновному следователю вплоть до уголовной ответственности. Также господин Бастрыкин считает необходимым привлекать к ответственности следователя, который по результатам проверки сообщения о преступлении умышленно вынес необоснованное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.»
Очень похоже на то, что нас ждет большая жопа. В том случае, если за каждое прекращенное уголовное дело начнут следовать оргвыводы, эти самые дела будут загоняться в суды любой ценой. Примерно такая ситуация в Питере, кажется: я общался с одним тамошним бывшим следователем, который лет за пять прекратил всего два дела. В то время, как у меня в период работы два прекращенных — было годичной нормой. И в других районах тоже, причем за это никто не ругал, ну, разве что напрекращать штук пять в год — тогда да, могло чего-то последовать. То есть, в разных регионах — разная ситуация с этим.
И жопа последует в том случае, если по всей России начнет внедряться питерский подход. Но вообще, «обоснованность возбуждения» — это нечеткая формулировка. У нас было два, кажется, случая, когда трупам с «признаками насильственной смерти» (а у него ведь не спросишь, как он умер) эксперт при вскрытиии ставил диагноз «травма падения». И прекращали дела в конце концов.
Вот как мы их возбуждали — «обоснованно» или нет? Признаки насильственной смерти — были, все описано в протоколе осмотра. Труп — вот он, хладный, окоченевший. По-моему, обоснованно. А вот если бы надо было любой ценой не допустить прекращения дела — вот тут, не исключено, угрозыск нашел бы фигурантов, которые бы признались в убийстве Кеннеди, и т.д. Помнится, упоминал я случай, когда вину за труп, задавленный машиной, брали на себя сразу аж двое кексов, сидевших в разных колониях.
Хотя есть вариант, когда «обоснованность» будут трактовать в каждом регионе по-своему, как и раньше.
«Фигурантов экономических преступлений и их защитников, безусловно, обрадует норма приказа главы СК о запрете изымать при обысках и выемках документацию, компьютерную технику и иное имущество, не имеющие значение для дела и используемые «для правомерной деятельности» обыскиваемой организации. Господин Бастрыкин даже обязал следователей при изъятии подлинников документов, необходимых для повседневной работы организации, предоставлять их копии владельцам.»
Про копии — такое требование есть в законе «О милиции». И на него постоянно забивают. Хочется надеяться, что следователи будут более тщательно это требование соблюдать. Вдобавок, «не имеющий значения для дела» — тоже очень расплывчатое понятие. Изымать можно то, что «может иметь значение», а для того, чтобы следователь это требование нарушил, нужно доказать, что он точно знал: не имеет. И изъял. То есть, отмазка «могло иметь значение» — сработает в большинстве случаев.
Впрочем, про изъятие всяких полезных вещей я подробно распинался уже недавно.
